- А как вы считаете, - осторожно, с мягкой, вкрадчивой улыбкой спросил майор...

- А как вы считаете, - осторожно, с мягкой, вкрадчивой улыбкой спросил майор Сэндерсон, штатный психиатр, присланный полковником к Йоссариану, - почему полковник Ферридж нашел ваши сны отвратительными?
- Наверное, что-то отвратительное действительно есть или в самом этом сне, или, может быть, в полковнике Ферридже, - почтительно ответил Йоссариан.
- Неплохо сказано, - одобрил майор Сэндерсон. Он носил поскрипывающие солдатские ботинки, а его черные, как смоль, волосы стояли дыбом. - Полковник Ферридж, - признался он, - напоминает мне морскую чайку. Он ни в грош, знаете ли, не ставит психиатрию.
- А вы, наверное, не любите морских чаек? - спросил Йоссариан.
- Да, не очень, - признался майор Сэндерсон с колючим, нервным смешком. - По-моему, ваш сон просто очарователен. Я надеюсь, что он будет часто повторяться и мы еще сможем не раз его обсудить. Не хотите ли сигаретку?
Йоссариан покачал головой, и майор улыбнулся.
- Как вы объясните, - спросил он многозначительно, - почему вы испытываете такое сильное нежелание взять у меня сигарету?
- Потому что я только что одну выкурил. Вот она, еще дымится в пепельнице.
Майор Сэндерсон хохотнул.
- Ну что ж, весьма искреннее объяснение. Но я надеюсь, что мы скоро докопаемся до истинной причины. - Завязав бантиком развязавшийся шнурок ботинка, он взял со стола блокнот желтой линованной бумаги и положил его на колени. - Итак, рыба, которую вы видите во сне… Давайте о ней побеседуем. Это всегда одна и та же рыба?
- Не знаю, - ответил Йоссариан. - Я плохо разбираюсь в рыбах.
- А что напоминает вам эта рыба?
- Другую рыбу.
- А что напоминает вам другая рыба?
- Другую рыбу.
Майор Сэндерсон разочарованно откинулся на спинку стула:
- А вы любите рыбу?
- Не особенно.
- Так почему же вы считаете, что у вас патологическое отвращение к рыбам? - спросил с триумфом майор Сэндерсон.
- А потому что они слишком скользкие, - ответил Йоссариан. - И костлявые.
Майор Сэндерсон понимающе кивнул головой, улыбаясь приятной, фальшивой улыбкой.
- Очень интересное объяснение. Но я полагаю, что скоро мы докопаемся до истинной причины. А в частности, та конкретная рыба, которую вы держите во сне, вам нравится?
- Признаться, я не испытываю к ней никаких особых чувств.
- Следовательно, вам не нравится эта рыба? А не питаете ли вы к ней враждебное, агрессивное чувство?
- О, нисколько. В сущности, она мне даже нравится.
- Следовательно, на самом деле вы любите эту рыбу?
- О нет. Я не испытываю к ней никаких особых чувств.
- Но вы только что сказали, что рыба вам нравится, а теперь заявляете, что не испытываете к ней никаких чувств. Я уличил вас в противоречии. Вот видите?
- Да, сэр, кажется, вы уличили меня в противоречии.
Толстым черным карандашом майор Сэндерсон с гордостью начертал в блокноте: «Противоречие». Закончив писать, он поднял голову и сказал:
- Как вы объясните, что вы сделали два взаимоисключающих заявления, выражающих ваши противоречивые эмоции по отношению к рыбе?
- Я думаю, это оттого, что у меня к рыбам двойственное отношение.
Услышав слова «двойственное отношение», майор Сэндерсон радостно вскочил:
- Вы же все понимаете! - воскликнул он, ломая в экстазе пальцы. - О, вы даже не представляете себе, как я одинок: ведь изо дня в день мне приходится разговаривать с пациентами, которые не имеют ни малейшего понятия о психиатрии. Мне приходится лечить людей, совершенно равнодушных к моей работе. От этого у меня возникает ужасное ощущение собственной никчемности. - Тень озабоченности на секунду легла на его лицо. - И я не могу избавиться от этого ощущения.
- В самом деле? - спросил Йоссариан, не зная, что еще сказать. - Но зачем корить себя за пробелы в чужом образовании?
- Я сам понимаю, что это глупо, - с тревогой в голосе ответил майор Сэндерсон. - Но меня всегда волновало, что обо мне подумают люди. Видите ли, в половом отношении я созрел несколько позже своих сверстников. И на этой почве у меня возник психический комплекс, я бы даже сказал, уйма комплексов.